«Электричество» помещало теоретические статьи и другого рода. Так, когда начал возникать интерес к вопросам электрической передачи энергии, на страницах журнала была помещена большая статья проф. Лачинова под заглавием — «Об электромеханической работе» — первая статья в этом роде на страницах технической прессы того времени. За ней последовали также теоретические статьи Марселя Депре, Оливера Лоджа и Фрелиха на ту же тему, в которых одни авторы, не соглашаясь с другими, полемизировали друг с другом. Статьи этих крупных европейских электриков и особенно статья Д. А. Лачинова подготовили читателей «Электричества» к сознательному отношению к той массе сведений самого различного характера, которые стали появляться в общей и технической прессе после первых опытов Марселя Депре над передачей энергии на Мюнхенской электрической выставке и затем после его же знаменитых опытов передачи энергии из Крейля в Париж.
Другим основным вопросом, которым особенно интересовались электрики начала 80-х годов, был вопрос о способе включения нескольких ламп в цепь одного общего генератора. Первоначально введенный Яблочковым для своих свечей способ последовательного включения свечей не удовлетворял больше потребителей: практика требовала независимости каждого источника света и вообще каждого приемника тока. Сам Яблочков предложил уже свои системы распределения с помощью трансформаторов или конденсаторов. Стали появляться и другие системы, например система киевского проф. Авенариуса, предложившего при последовательном включении ламп в цепь у зажимов каждой помещать в ответвлении его вольтаметр. Появились и предложения о включении ламп в цепь параллельно. Сначала предлагали включать последовательно группы параллельно соединенных между собою ламп (смешанное включение), но затем после появления ламп накаливания появились предложения включать все лампы параллельно.
Кажущийся нам теперь столь простым вопрос, в то время вызывал большие споры. «Электричество» поместило ряд статей наших пионеров освещения — Лодыгина, Чиколева, Авенариуса, частью полемического характера, а также и изложение мнений иностранных авторитетов об этом важнейшем для развития электротехники вопросе.
При обмене мнений по вопросу о способах включения ламп в цепь генератора возникал, конечно, не раз и вопрос о приоритете на то или иное предложение. При этом выяснилась разность взглядов различных изобретателей на вопрос о том, какие материалы нужно считать достойными публикации и патентования. Выяснение этой разницы во взглядах интересно в том отношении, что оно может частично помочь объяснить имеющуюся, вообще говоря, скудность в материалах об изобретениях наших русских пионеров-электротехников.
На страницах «Электричества» была помещена статья Е. Брюсова «О наивыгоднейшем распределении ламп накаливания в цепи электрической машины». В этой статье Брюсов предлагал включать в цепь машины последовательно группы ламп накаливания, соединенных между собой параллельно (т. е. Брюсов предлагал смешанное соединение), и пытался подтвердить свои соображения теоретическими вычислениями. По поводу этой статьи появилось в «Электричестве» письмо в редакцию А. Н. Лодыгина, в котором он сообщает, что подобное (т. е. смешанное) распределение не раз практиковалось и практикуется и будет практиковаться на заводе Яблочкова и что первый раз оно было применено уже летом прошлого года, а осенью того же года — на строящемся фрегате «Владимир Мономах». «Ни я, ни другие, кто испытывал эту систему, — пишет Лодыгин, — не считаем необходимым уведомлять об этом публику печатно, так как считали, что всякий, сколько-нибудь смыслящий в деле техники, должен в нужных случаях сам прийти к тому, что так естественно и без чего обойтись нельзя. Теперь же видя, что г. Брюсов придает этому какое-то особое значение, как будто он открыл что-то новое, что дает ему право на первенство в изобретении, я счел своим долгом в интересах всех других техников указать, что здесь ничего нового нет».
Отвечая на это письмо, Брюсов в свою очередь излагает свой взгляд на опубликование сообщений о предложениях и изобретениях. Возражая, главным образом, против мнения Лодыгина, что не требует опубликования все, что «естественно» и к чему всякий «сколько-нибудь смыслящий техник должен прийти», Брюсов пишет: «История науки показывает нам, что даже самые первоклассные ученые не всегда приходили к тому, что естественно и необходимо. Напечатал я свою статью потому, что не встречал в литературе такого решения задачи и по этой причине полагал, что статья будет не бесполезна для начинающих электротехников, большинство которых, надо полагать, подобно мне незнакомо с системой Г. Лодыгина, а тем более незнакомо с теми соображениями, которыми он руководствовался при постановке ламп… Очень может быть, что его соображения были совсем не те, как мои, но, к сожалению, мы их не знаем».
Вот эта скромность и это воздержание от опубликования того, что казалось авторам «естественным» и доступным каждому «смыслящему в деле технику», и повлекли за собой частую утрату нашими изобретателями своего приоритета, а в дальнейшем и забвения и самого имени автора изобретения.
Не менее важен был другой вопрос, возбудивший полемику во Всем мире, полемику, в которую были вовлечены не только инженеры-электрики, но и ученые физики. Это был вопрос о преимуществах постоянного и переменного тока для передачи и распределения электрической энергии.
На страницах «Электричества» эта борьба между постоянным и переменным током нашла свое отражение с первых номеров журнала, причем она сначала касалась, главным образом, применения того или другого вида тока для освещения дуговыми лампами. Главным убежденным и горячим сторонником постоянного тока был В. Н. Чиколев; переменный ток защищал, конечно, П. Н. Яблочков. Но были и другие сторонники применения этого рода тока, в числе их известный электротехник Н. П. Булыгин. Полемика носила иногда очень обостренный характер. Так, например, Булыгин по поводу отчета Лачинова о Парижской выставке, в котором Лачинов, говоря о свечах Яблочкова и вообще о недостатках переменного тока, писал: «Если проф. Лачинову хотелось сказать что-нибудь оригинальное, то это ему удалось, но зато он (говоря вежливо) удалился от истины». Полемика в журнале иногда принимала такой характер, что вопрос о возможности помещения той или иной другой полемической статьи в «Электричестве» приходилось передавать на решение Собрания непременных членов VI отдела.
После изобретения весьма совершенных дуговых ламп и с началом широкого распространения системы питания, главным образом, ламп накаливания, постоянным током по системе Эдисона интерес к переменному току пропал, но он снова проявился и захватил очень широкие круги электротехников после появления трансформаторов Голарда-Гиббса и, особенно, трансформаторов Циперновского-Дери-Блати, которые стали в большом количестве выпускаться фирмой Ганц и К° в Будапеште. Так как эта фирма стала выпускать одновременно и сильно модернизованные генераторы переменного тока и таким образом поставляла два главнейших предмета оборудования установок переменного тока (генераторы и трансформаторы), то применение переменных токов стало столь же доступным, как и постоянного. Возможность применять, при сохранении низкого напряжения у потребителей, высокие напряжения в распределительных сетях, т. е. экономить медь, вызвала в среде электриков сильное течение в пользу применения переменного тока. Это, конечно, не могло не вызвать противодействия со стороны приверженцев постоянного тока. На их стороне были опыт уже достаточно долголетнего применения постоянного тока, хорошие знания законов этого тока, наличие хорошо изученных аппаратов и измерительных приборов постоянного тока. Для переменного тока не было еще ни испытанных генераторов, ни измерительных приборов и другой аппаратуры, вообще не было и длительного опыта. Даже основные законы для переменных токов были еще весьма плохо изучены. Целый ряд явлений, происходивших в цепях переменного тока, оставался непонятным. Даже возможность параллельной работы генераторов переменного тока возбуждала сомнения. Наконец, что было особо важно, существовавшие тогда типы электродвигателей переменного тока, несомненно, уступали по своим качествам и удобству пользования двигателям постоянного тока. Все эти соображения в пользу постоянного тока были столь убедительны, что даже передовые умы, как Вильям Томсон (лорд Кельвин), при обсуждении вопроса о выборе рода тока для первой Ниагарской установки высказывались в пользу постоянного тока.
За постоянный ток были и могущественные в финансовом отношении электрические компании, владевшие уже значительным числом электроснабжающих установок постоянного тока в городах всего мира, в том числе Компания Эдисона, которая не только главенствовала тогда в Америке, но имела крупные филиалы во Франции, Германии, Англии и других государствах Западной Европы. Полемика между сторонниками и противниками на страницах специальных журналов и в общей прессе велась самая ожесточенная. В ней принимали участие все тогдашние мировые авторитеты. Противники переменных токов особенно напирали на опасность для жизни населения переменных токов высокого напряжения. Свое выступление против применения переменных токов высокого напряжения Эдисон так и назвал: «Об опасностях электрического освещения». Знаменитый английский электрик — изобретатель и конструктор Ферранти, сотрудничавший с лордом Кельвином в изобретении генератора переменного тока, ответил ему статьей, которую назвал также «Опасности электрического освещения». Под таким же названием появилась и статья другого крупного американского электрика Дж. Вестингауза. «Электричество» напечатало все эти статьи и добавило еще обширную статью нейтрального автора под названием «Относительные достоинства постоянных и переменных токов».
Эдисон в своей статье является убежденным сторонником применения постоянного тока низкого напряжения и противником подземных проводов, особенно для токов высокого напряжения. Говоря о многочисленных несчастных случаях, происходивших от соприкосновения с проводами, Эдисон говорит: «Много было проектов помочь злу и в публике, по-видимому, очень желают, чтобы все провода были подземные (а не воздушные). Но от этого опасность не только не уменьшится, но еще увеличится». Далее Эдисон переходит к критике постановления Нью-Йоркского городского муниципалитета, гласящего: «Многочисленные смертные случаи, причиненные за последние тридцать дней проводами электрического освещения и электрической передачи энергии, вполне достаточно доказывают, что обращение всех проводов в подземные должно быть произведено возможно скорее, чтобы избавить от опасности жизнь обитателей Нью-Йорка». По поводу этого постановления Эдисон говорит: «Отсюда логически вытекает, что человеческая жизнь будет в безопасности, как только все провода будут подземными. Однако, если бы в Нью-Йорке была фабрика нитроглицерина и если бы хотели предотвратить опасность, которой она угрожает, то вряд ли бы решили поместить ее под землей».
Эдисон выдвигает требование установить пределы повышения применяемых напряжений даже для постоянного тока; что же касается переменного, то он говорит: «Употребление переменных токов высокого напряжения не имеет никакого оправдания ни с коммерческой, ни с научной точки зрения». Заканчивает свою статью Эдисон словами: «Когда власть потребует, чтобы электрические напряжения не превосходили границ, вполне обеспечивающих безопасность публики, тогда и только тогда публика будет в совершенной безопасности. До тех пор можно ожидать только несчастных случаев». Трудно, конечно, решить, говорил ли Эдисон, как ученый изобретатель или как финансист, связанный с крупными промышленными предприятиями, эксплоатирующими постоянный ток. Многие из его оппонентов как англичан, так и американцев, насколько можно заключить из их статей, часто склонялись ко второму предположению. Однако, были возражения Эдисону и чисто технического характера. Так, Ферранти в своей статье подробно выяснял все примущества переменного тока и возражал против категорического утверждения об опасности высоких напряжений и особенно подземных кабелей высокого напряжения. «Замечание Эдисона о нитроглицериновой фабрике, — говорит Ферранти, — не совсем подходит к делу. Впрочем, мысль о помещении нитроглицериновой фабрики под землей сама по себе отнюдь не так безсмысленна, как то думает, повидимому, Эдисон». Кончает свои возражения Ферранти словами: «…Со временем движение железнодорожных поездов, освещение и передача энергии на большие расстояния будут производиться всецело переменным током высокого напряжения, электрические токи высокого напряжения будут употребляться во всем мире, а система низкого напряжения, за которую так энергично борется Эдисон, будет забыта». В таком же направлении высказался и американец Дж. Вестингауз, предсказывавший громадную роль, которую призваны играть в электротехнике трансформаторы.
В разгоревшейся полемике приняли участие ученые и электрики всех стран, базируя свои суждения на тех или иных результатах опытов применения переменного тока высокого напряжения в Европе и Америке. У нас в России попыток применения переменного тока высокого напряжения еще тогда не было и русские электрики свое мнение могли основывать только на иностранном опыте. А между тем иметь свое мнение им было необходимо. Русские города, в частности Петербург и Москва, готовились к постройке крупных электрических станций и городских сетей, главным образом, для освещения и частично для питания мелких двигателей. Начали появляться предложения об использовании для электропередач водных сил. Поступавшие из-за границы предложения различных фирм были самые разнообразные: предлагался и постоянный ток и переменный, и высокие и низкие напряжения, и воздушная канализация и кабельная. Выбор той или иной системы не только предрешал, если можно так выразиться, электротехническую судьбу города на десятки лет, но и связывал его с определенным иностранным концессионером, хотя и являвшимся чаще под фирмой «Русского Общества». Общественное мнение, и не только электротехническое, было очень возбуждено, все интересовались беспристрастными сообщениями о том, как решают подобные вопросы за границей. Вот в этот период «Электричество», как орган широкой русской электротехнической общественности, сыграло громадную роль, широко освещая вопрос на своих страницах, помещая переводы статей сторонников и противников той или иной системы тока. «Электричество» помещало и статьи Эдисона, и статьи Ферранти и Вестингауза и других, а также много мелких сообщений по этому вопросу. Известно, что в наших столицах вопрос решили правильно — в пользу переменного тока высокого напряжения.
Вторично вопрос о широком применении переменного тока возник в России в начале 90-х годов, в связи с изобретением М. О. Доливо-Добровольским трехфазных двигателей и трехфазных трансформаторов и успехом применения передачи энергии трехфазным током на установке Лауффен — Франкфурт. «Электричество» сейчас же стало информировать русских электриков об этой установке; поместило, между прочим, статью нашего крупного электрика Р. Э. Классона, участвовавшего в сооружении этой установки, а также статью самого Доливо-Добровольского.
То, что «Электричество» было органом электротехнической общественности, гарантировало беспристрастное отношение к вопросу и отсутствие тенденциозности в подборе публикуемых материалов, что было особенно ценно для читателей.
VI отдел особенно дорожил независимостью «Электричества» от влияния каких-либо частных интересов и, несмотря на весьма тяжелое финансовое положение журнала, особым постановлением отказался раз и навсегда от всякого рода субсидий, взносов и т. п., предлагавшихся ему действовавшими в России частными фирмами.
Журнал систематически ознакомлял своих читателей и с многими другими возникавшими крупными вопросами, особенно связанными с русскими изобретениями, например с вопросом электрической сварки, изобретенной русскими техниками Бенардосом и Славяновым, вопросом о беспроволочной телеграфии, изобретенной А. С. Поповым, и т. п. «Электричество», конечно, помещало на своих страницах много сведений и по другим отделам электротехники — машинам, электрической тяге, электрометаллургии, а в первые годы также по телеграфии и телефонии.
Журнал по своим достоинствам, по своему содержанию, по своему значению для нарождавшейся русской электротехники, по составу участников должен бы, конечно, процветать и расширяться по объему и разнообразию содержания… К сожалению, в действительности это было не так. Основанный на взносы далеко не богатых учредителей VI отдела, поддерживаемый далеко не большими доходами от подписки и электрических выставок и, главное, безвозмездным трудом редакционной группы и многих авторов, журнал тем не менее часто переживал финансовые кризисы, вынуждавшие сильно сокращать объем и число выпускаемых номеров и часто грозившие самому существованию журнала. О критическом положении журнала можно судить по докладу, сделанному редактором «Электричества» С. Степановым в заседании VI отдела в декабре 1889 г., в котором он, доложив о состоянии средств журнала, сделал вывод, что продолжение журнала при существовавших финансовых условиях невозможно и, по мнению докладчика, журнал следует или прекратить, или, если продолжать издание, то на совершенно новых основаниях. Собрание VI отдела единогласно решило продолжать издание «Электричества», ввело в состав редакции В. Н. Чиколева, А. И. Смирнова, ставшего вскоре ответственным редактором журнала, проф. О. Д. Хвольсона и С. А. Усова и дало новому редакционному совету инструкции, касающиеся направления журнала и его финансирования.
Ничтожные по теперешнему масштабу годовые расходы журнала, около 7500 руб. в год, не покрывались взносами 450 подписчиков (подписка давала около 2000 руб. в год). Отдел сам был без средств и мог уделять на издание «Электричества» не более 500–1000 руб. в год. От финансовой помощи частных фирм редакция и VI отдел категорически отказывались. Случайные доходы, например от электрических выставок, были очень невелики. При таких обстоятельствах у редакции был только один выход — добиться увеличения числа подписчиков, сделав журнал интересным для большого числа читателей. Редакция и пошла по этому пути. Желая привлечь возможно больше читателей-техников, редакция уже в первом номере «Электричества» за 1890 г. выступила со следующим заявлением: «Редакция считает долгом заявить, что журнал должен стать преимущественно техническим и что статьи теоретического характера будут помещаться только имеющие значение для электротехники». Стремясь завязать возможно тесные связи с техническим миром, редакция заявила, что она будет печатать бесплатно объявления об изобретениях русских электротехников, объявления об издании русских оригинальных сочинений и т. п. Кроме того, редакция обещала помещать бесплатно объявления об организации в России электротехнических мастерских.
Усилия новой редакции увенчались успехом: 1890 г. стал не годом гибели «Электричества», но годом возрождения журнала. За один год подписчикам было дано столько материала, сколько раньше давалось за два и даже за три года. Внешность журнала, бумага, шрифт, чертежи и рисунки значительно улучшились. В результате, число подписчиков стало расти и журнал стал становиться прочно на ноги. Окончательно упрочилось положение журнала с 1892 г., когда во главе редакции стал Александр Иванович Смирнов. Время его редакторства совпало, с одной стороны, с началом развития в России более или менее крупного электростроительства и с началом, хотя очень скромным, развития электропромышленности. В этот период началось применение трехфазного тока, была открыта радиотелеграфия и появился ряд других открытий и изобретений в области электротехники, научных и технических. Все это позволило редакции «Электричества» сделать содержание журнала и более разнообразным, и более интересным для широкой электротехнической общественности. Проекты применения трехфазного тока для электроснабжения Петербурга от водопада Иматры на р. Вуоксе и от водопада на р. Нарове и им подобные, являвшиеся предтечами современных установок, волновали промышленную и техническую общественность. Разрешения появившихся вопросов искали на собраниях VI отдела и на страницах журнала «Электричество». Такие изобретения, как беспроволочный телеграф, также вызывали громадный интерес. «Электричество» должно было удовлетворять всем этим запросам, а для этого нужны были прежде всего люди, их то и умел находить новый редактор.
А. И. Смирнов сумел сгруппировать вокруг редакции «Электричества» большие молодые силы. В этот период начали принимать самое деятельное участие в журнале А. Л. Гершун, В. К. Лебединский, В. А. Тюрин, Г. Н. Шведер, А. А. Воронов, Б. П. Вейнберг, М. А. Шателен, С. Я. Терешин, Б. Л. Розинг, Д. А. Рожанский, А. А. Петровский и др. В большинстве случаев это были молодые универсанты, работавшие в Физической лаборатории Университета, некоторые из них учились электротехнике за границей. Кроме этой молодежи, в журнале работали электрики и физики более старого поколения, как Н. Г. Егоров, О. Д. Хвольсон, П. Бахметьев, А. С. Попов, А. М. Имшенецкий, Д. А. Голов, О. Э. Страус, В. Н. Чиколев, В. И. Святский, Р. Э. Классон, А. Л. Корольков и многие другие. Громадную роль в жизни журнала играли при А. И. Смирнове секретари редакции. А. И. Смирнов умел заинтересовать журнальной работой и привлекать к этим работам в качестве секретарей молодые научные силы. Имена секретарей тогда не публиковались, но фактически они выполняли постановления VI отдела о направлении журнала. Имена большинства секретарей редакции этого периода в дальнейшем стали хорошо известны, за их научные и технические заслуги не только в России, но и за границей. В числе их были А. Л. Гершун (1891–1892 гг.), В. К. Лебединский (1892–1894 гг.), Б. П. Вейнберг (1894–1895 гг.), В. Ф. Миткевич (1895–1896 гг.), Г. Н. Мокеев, А. П. Афанасьев, С. О. Майзель, Г. Н. Шведер и др. — большинство будущие профессора физики и электротехники. Частая смена секретарей не мешала делу, так как обычно секретари, принимавшие эту должность от предшественника, работали перед тем в редакции в качестве постоянных сотрудников и смена вызывалась не недостатками в работе секретарей, а исключительно продвижением их на ответственную работу, не оставлявшую свободного времени для секретарства.
Редакция «Электричества» стала постепенно местом, где собирались сотрудники журнала, где велись горячие прения относительно содержания номеров, где обсуждались актуальные вопросы русской электротехники. Все сотрудники были членами VI отдела, многие были профессорами или преподавателями в высших школах, многие вели ответственную практическую работу. Редакция «Электричества» стала не только редакционным центром, но и центром, где возникали мысли о сообщениях, докладах и т. п., имевших научно-общественный интерес.
К концу последнего десятилетия XIX в. «Электричество» стало полноценным органом русской электротехнической общественности. Общественное и научное значение журнала еще больше возросло после 1900 г., т. е. после организации Всероссийских электротехнических съездов, органом которых также стало «Электричество».
После Великой Октябрьской революции, в годы плана ГОЭЛРО и в годы сталинских пятилеток «Электричество» продолжало выполнять свою задачу, задачу общественно-научного органа советской электротехники. Этот период деятельности «Электричества» относится к XX в.